Каталог
| Главная » Статьи » Статьи » Наследие современного Ирана |
Демократический Иран: больше, чем мечта
| Многоэтажный дом в центре Тегерана. На стене – изображение Статуи свободы в виде
черепа и выведенный на английском лозунг Down with USA (Долой США!). До
исламской революции, которая свергла прозападную монархию Пехлеви, в этом здании
располагалось посольство США. Ныне в официальных путеводителях его называют
«шпионским гнездом Америки», и находится там штаб одной из «революционных»
группировок. Рядом – магазин с религиозно-политической литературой, среди
которой – документы бывшего посольства, свидетельствующие, по замыслу
устроителей, о коварных планах Большого Сатаны по отношению к исламу и иранскому
народу. В магазине много пыли и ни души, исключая закутанную с ног до головы в
черную чадру продавщицу. Однако в близлежащем парке молодые люди наслаждаются
солнечным выходным днем. За исключением обязательного хиджаба для девушек, по
внешнему виду и одежде они вполне могли бы сойти за молодых людей любой
южно-европейской страны. Этот бросающийся в глаза дефицит революционного пыла – лишь одна из сторон растущей пропасти между религиозно-политической элитой Ирана и обществом. Иранцы устали от «исламской революции», они стремятся к переменам и открытости, в чем нынешний режим им отказывает. Недавние парламентские выборы, в которых за власть боролись две консервативные группировки, не отражают подлинных настроений иранского народа. Иранцев лишили права избрать парламент с реальной властью; у них также отняли право свободно выбрать своих представителей, т.к. все кандидаты должны быть утверждены Советом хранителей. Этот никем неизбранный институт допускает к участию в выборах только тех кандидатов, которые поддерживают идеологические принципы режима. Полномочия парламента в основном формальные, а реальная власть находится в руках мулл и избранного в их узком кругу «верховного руководителя». Совет хранителей может отменить любой закон, принятый парламентом, если сочтет, что он «несовместим» с основополагающими принципами Исламской республики. Однако, несмотря на диктат и манипуляции властей, гражданское общество Ирана укрепляется, так же как и оппозиция режиму. В Иране активно действуют около 8000 неправительственных организаций, правозащитники борются с произволом властей, действует ряд независимых СМИ. Создается все больше гражданских объединений для решения вроде бы бытовых проблем, но часто их требования перерастают в выступления политического характера. Яркий пример – беспрецедентная по своему размаху забастовка профсоюзов водителей общественного транспорта и учителей в 2007 году. Эти профсоюзы заявили о себе как о новой, потенциально влиятельной оппозиционной силе. Недовольство режимом не ограничивается узким кругом диссидентов и политически активных граждан. В Иране имеет место тихая революция, и у нее широкая и разносторонняя социальная база. Массовая миграция в города, модернизация инфраструктур, развитие коммуникаций и расширение системы образования – все эти факторы способствуют глубокой трансформации иранского общества. Ведущую роль в этих переменах играет молодежь. Семь из десяти иранцев моложе 30 лет. Они не жили при шахе, и не помнят исламскую революцию. Этих молодых людей очень разного социального происхождения система пыталась воспитать как стойких «солдат революции». Вместо этого они стали страстными поклонниками западной культуры. В ответ на ограничения свободы слова они превратили интернет в главную платформу для выражения своих идей и чаяний. Увлечение иранцев блогами поистине феноменально: фарси – третий язык в мире по количеству блогов. С точки зрения содержания, они весьма далеки от забот об «исламской чистоте». Вместо этого молодежь требует больше свободы самовыражения и более либеральных отношений между полами. Они также выступают против таких абсурдных ограничений, как запрет на слушание музыки в женском исполнении и игру в шахматы (дабы не вызвать «политически некорректных» ассоциаций со свергнутой монархией). Многие открыто дистанцируются от религии. Выражаясь словами одного блоггера, «молодежь, которая вынуждена жить под руководством представителей Бога на земле, ныне подвергает сомнению существование самого Бога». Особо выдающуюся роль в пробуждении иранского гражданского общества играют женщины. Исламская республика дискриминирует женщин, ограничивает их гражданские и политические права, нарушает их индивидуальные свободы. В то же время, на протяжении уже многих лет женщины составляют более 60% от общего количества студентов вузов. По всей видимости, эта тенденция настолько напугала правящих клерикалов, что они решили зарезервировать на некоторых факультетах 50% мест для мужчин. Повышение уровня образования привело к более позднему среднему брачному возрасту (ныне 25 лет) и снижению уровня рождаемости – два показателя прогресса, достигнутого иранскими женщинами вопреки системе. Общественно активные женщины организовывают кампании в защиту прав женщин, убеждают женщин самых разных социальных слоев в том, что стоит бороться за эти права. Несмотря на репрессии властей, эти кампании охватывают все больше женщин, в них вливаются не только светские, образованные, но и религиозные, консервативные женщины. В определенном смысле иранские женщины уже добились большой победы: благодаря их усилиям, восприятие роли женщин в обществе изменилось. Согласно опросу Гэллапа, 78% иранцев согласны с тем, что женщины могут занимать самые высокие посты в управлении. Этот результат уступает только Ливану и Турции, в то время, как в Египте и Саудовской Аравии, традиционных союзниках Запада в регионе, этот показатель лишь 54 и 40% соответственно. Новое поколение исламских интеллектуалов на подъеме в Иране. Они призывают к современной и открытой интерпретации религии, которая была бы совместима с идеями прав человека, либеральной демократии и секуляризма. Один из видных представителей этой тенденции - международно признанный иранский интеллектуал Абдолкарим Соруш, который выступает за «исламский минимализм». В противовес идеям революционного ислама, он подчеркивает важность автономии общества и государства по отношению к религии, индивидуальных свобод и власти закона. Эти идеи вдохновили многих исламских реформаторов в других странах; они также подрывают религиозную легитимность фундаменталистов. Парадоксальным образом Иран становится видным центром реформистских и секуляристских идей в мусульманском мире. В стране также распространяются альтернативные, неортодоксальные формы религиозности. Многие иранцы, особенно молодые, приобщаются к суфизму – неполитизированной, мистической и толерантной форме ислама. Эта тенденция вызывает страшное недовольство режима, который широко использует насилие против религиозных диссидентов. Даже представители официальной религиозной иерархии, которые осмеливаются подвергнуть сомнению основные принципы Исламской республики, навлекают на себя серьезные неприятности. Сопротивление общества пуританской теократии проявляется и в повседневном поведении. Достаточно прогуляться по улицам Тегерана, чтобы убедиться воочию, до какой степени исламский идеал аятоллы Хомейни потерпел поражение. Вместо совершенного исламского общества, признаки «западного декадентства» видны повсюду. В стране, где закон навязывает ношение хиджаба всем женщинам и запрещает использование косметики, свободные локоны, губная помада и обтягивающие джинсы стали мощным – и популярным – символом проотеста. Кафе, чайханы, парки и другие общественные места стали ареной оттачивания техники флирта. Нарушение жестких правил половой сегрегации молодежью стало обыденным делом. В великолепном музее современного искусства, который открыли при шахе и который чудом выжил после революции, наряду с картинами Родэна, Ван Гога, Матисса, Сикейроса и других мастеров выставлены утонченные и смелые работы молодых иранских художников. Огромной популярностью пользуются подпольные рок-группы, которые в духе славных традиций великих персидских поэтов, осмеивают фанатичную приверженность религиозным догмам. Наблюдается всплеск интереса к иконам персидской поп-культуры шахского периода, которые напоминают об атмосфере социальной свободы и толерантности 60 и 70 годов. Внешняя политика – еще одна сфера, в которой исламистская идеология более не находит поддержки у большинства иранцев. Многие поддерживают, по разным причинам, ядерную программу правительства. Но в то же время, все опросы общественного мнения показывают, что большинство желает нормализации отношений с США. По результатам последнего опроса, проведенного в 2006 году, 75% хотели бы улучшить отношения с США (авторов этого опроса позже арестовали). Также и отношение иранцев к Израилю гораздо более умеренное, чем это исходит из позорной риторики президента Ахмадинежада по поводу Холокоста и поддержки режимом террористов из Хамас и Хезболла. Многие иранцы искренне недоумевают, почему они должны поддерживать арабские террористические организации, когда у Ирана с Израилем нет прямого конфликта, а в истории взаимоотношений персов и евреев немало положительных страниц еще со времен царя Дария. Режим становится все более непопулярным, однако это отнюдь не означает, что дни его сочтены. Лидеры исламской республики осознают степень народного отторжения, которое они вызывают. Их ответ на растущее недовольство – все более жестокие репрессии и подавление инакомыслия. Паранойя исламского правительства значительно возросла после «цветных революций» в Грузии и Украине. Режим убежден в наличии иностранных планов спровоцировать революцию в Иране. Поэтому правительство регулярно арестовывает активистов НПО, блоггеров, журналистов, правозащитников, закрывает независимые СМИ. Режим активно прибегает к террору и пыткам. В 2003 году канадско-иранская журналистка Захра Каземи была убита в тюрьме, виновные, естественно, не найдены. Каждый год 8 марта полиция жестоко разгоняет женские демонстрации за равноправие. В этой атмосфере «охоты на ведьм» правительство арестовало нескольких интеллектуалов, которых заставили публично «признаться» в шпионаже в пользу США. Идеологически обанкротившись режим все больше полагается на силу и репрессии. Военные и спецслужбы, из среды которых вышел сам Ахмадинежад, приобретают все большее влияние внутри режима. Могут ли Евросоюз и США помочь иранскому обществу переломить ситуацию и встать на путь демократизации? Возможности Запада ограниченны. Тем не менее, решения, которые принимают в Вашингтоне и европейских столицах, в состоянии повлиять на иранскую политику. Хорошие новости в том, что разговоры о возможной военной акции против Ирана поутихли. Такая акция противоречила бы международному праву. Кроме того, она была бы крайне контр-продуктивной, т.к. уничтожила бы запас доброй воли иранцев по отношению к Западу, и предоставила бы режиму великолепный повод, чтобы с еще большей жестокостью расправляться с диссидентами. Усиление санкций при одновременном продолжении переговоров по ядерной программе также вряд ли будет эффективным: этот подход концентрируется только на одном аспекте отношений с Ираном – контроле за вооружениями, оставляя за бортом все остальные вопросы – например, права человека. Есть путь, который до сих пор не испробован: прямые переговоры между США, Европой и Тегераном по всему кругу конфликтных вопросов: иранская ядерная программа, поддержка Ираном террористических организаций, роль Ирана в Ираке, Афганистане и Ливане, права человека и др. Вполне понятны моральные возражения против переговоров с исламским режимом. Поэтому Запад должен потребовать, чтобы переговоры на официальном уровне дополнялись диалогом с гражданским обществом Ирана. Это означает поддержку интеграции Ирана в глобальную экономику, открытие посольств и культурных центров в Иране, обмены студентов, ученых, туристов и т.д. Сближение Запада с иранским обществом выбьет из рук муллократов их главный аргумент: что Запад непоправимо враждебен иранскому народу. Высокообразованные, преуспевающие, светские и про-демократические персидские диаспоры в Америке и Европе могут и должны сыграть видную роль в этом процессе. В долгосрочном плане именно такие контакты приведут к усилению неправительственных сил в Иране и ослабят режим. Это та стратегия, которую защищают правозащитники и демократы Ирана. Один из них, лауреат премии Сахарова Европарламента Акбар Ганджи, сказал, что наиболее эффективный путь приблизить конец исламского режима – это диалог с этим режимом. Не изоляция, а интеграция в международное сообщество усилит демократические и светские силы в Иране. Выборы президента США предоставляют шанс переосмыслить отношения Запада с Ираном. Остается надеяться, что голос гражданского общества Ирана на этот раз будет услышан. Источник: http://www2.disput.az/index.php?showtopic=93115 | |
| Просмотров: 1384 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
